Есть ли жизнь в Маями? - Страница 7

Денег захотели своих? А у нашей фирмы правило, везде наклеенное крупными буквами "No refund!Exchange only" Никакого возврата денег, только обмен товара!

Эти таблички, напоминающие немецкие оккупационные листовки времен второй мировой войны было первое, что приказал везде расклеить бхопальский мученик Вишнуананд. И если бы техногенная катастрофа не выжгла его маленький мозг, то он догадался бы перевести на испанский хотя бы часть из них. "НОУ ригрессу динеров" и точка. Сказано "НОУ" - значит "НОУ".

Толпа сторонников регресса встретилась со встречной прогрессирующей волной, состоящей из тех, кто только влетал в зал перехватить удачные сделки, что показывали днем и ночью по всем каналам местного телевидения. Возникла шумная свалка. Пришлось воочию наблюдать, насколько революционизированы и хорошо организованы народные массы латинос. Троцкий отдыхает. Кстати недаром он рванул в Мексику, ух недаром. Не думаю, что так сразу отказался от идеи мировой революции.

Латыняне - все до одного Че Гевары и Луисы Корваланы. Их нужно правильно направить и весь долбанный истэблишмент отправится в каменный век. Экономику, основанную на постоянном потреблении пора остановить.

Хаос длился только несколько минут, потом из толпы выделилось двое вихрастых молодых людей с горящими комсомольским задором очами. Один из них опрокинул неповоротливую урну, так что со всех дыр полились остатки недопитого по-местному крепкого кофе, и, забравшись на нее, произнес перед толпой короткую пламенную речь. Он походил на молодого адвоката Кастро, кинувшего вызов продажному диктатору Батисте.

Свалка сразу же прекратилась. Несколько назначенных новоявленным Фиделем депутатов направились искать господина Вишнуананда, а еще несколько оцепили плотным кольцом кассу во избежание самосуда толпы над ни в чем неповинными билетёрами. Второй Фидель забрался на скамью и стал в ярких красках описывать суть разводки перед теми, кто все еще желал войти в здание. Толпа осуждающее загудела. "Долой самодержавие, долой министров-капиталистов!"

Я снова пожалел, что не знаю испанского, потому как возникло непреодолимое желание самому забраться верхом на урну, а потом скандируя: "Эль пуэбло унидо хамас сера венсидо!" повести толпу за собой в кабинет менеджера чтобы самолично поставить точку в его многострадальной биографии.

Тарас, который в моменты волнения часто сбивается на украиньску, взволнованно произнес: "Щойсь нэ добрэ затиялы хуйоглоты". После этого он залез под стол, и, достав целый ворох стальных цепочек, начал быстро прикручивать наиболее дорогие модели ноутбуков к стенду. Видите, я же вам говорил какой он лояльный. Средний класс, как говорится, хребет гражданского общества.

Я возбудился от сих событий необычайно. От утреннего бодуэна не осталось и следа. Пора действовать. Решительно действовать, товарищи! Почта, вокзал, телеграф, Смольный институт! Вся власть советам рабочих и крестьянских депутатов!

Не когда не был ничьим гражданским хребтом. После некоторых криминальных опытов юности в моем катехизисе, увы, остался жить только один весьма меркантильный принцип: "Кто куда, а я в сберкассу!".

Все работники шоу, обслуга здания съездов, разношерстные покупатели бросились вперед к торжеству революции и билетным кассам.Я же крадучись, и оглядываясь по сторонам, отправился назад - в складское помещение, где рядами стояли коробки, ящики, мешки и тюки с различными чудесами техники призванными улучшить по-спартански скудный пуэрториканский быт.

Как извечный сторонник нестандартных решений, я понял - пришло время собирать камни. Уже получая биохимическую компенсацию в виде резкого повышения уровня адреналина в крови, я потянулся в задний карман, где всегда ношу маленький ножик для картона. Под статью о холодном оружии не попадает, но может пригодиться для отпугивания хищных рыб.

Теперь надо бы только втиснуться за задний ряд коробок, чтобы не светиться перед камерами и случайными забредшими сюда потомками любопытных обезьян.

Именно здесь, за коробками, с ножиком в руках, я обнаружил человека, который, пройдя естественный отбор кровавого и беспощадного санхуанского бунта, стал моим первым американским, если уж не другом, то уж точно добрым приятелем.

Это был Дрю.Мистер Эндрю Колтон, дважды судимый по малолетке наркоша из Милуоки, штат Висконсин. Я тогда этого всего, правда, не знал, но мне хватило одного взгляда в его замороженные от опиатов точечные зрачки, чтобы понять - мы одной крови, брат. Той самой крови, которую не принимают на станциях переливания из-за ее опасных для жизни простого человека параметров.

Не произнеся ни слова, я принялся ему помогать. Все это выглядело, будто мы совместно занимались подобным много лет, были выпускниками одних и тех же ускоренных курсов криминального права, или действовали по давно существующей инструкции.

Выбрали большую пустую коробку, швырнули в нее пяток ноутбуков подороже, десяток айпадов, камкордеров и систем спутниковой навигации. А вот как бы сложилась судьба адмирала Колумба, буть у него обычный китайский джи-пи-эс за пятьдесят баксов? Куда бы заплыла Санта Мария?

Дрю ковырялся в кнопках электронного табло на стене, и скоро массивные складские ворота с грохотом поползли на цепях вверх. "Сим-сим, откройся!" Вдвоем с Дрю мы подняли увесистую коробку с добычей и на "три-четыре" забросили ее в ближайший мусорный бак в заднем дворе.

Потом Дрю быстро вбил в мою мобилу свой номер, и мы с кристально чистой совестью разбежались по рабочим местам.Пятнадцать минут адреналиновой славы. Оставалось только вернуться вечером к мусорке, и, если есть благословение свыше, рассмотреть повнимательней сумму компенсации за тропическую лихорадку.